За тех, кто жил и тех, кто смел
Я выпью горечи до дна,
Со вкусом, точно яд у стрел,
И цветом красного вина.

Битые люди.
Битые стены.
Жизнь под вопросом,
Вспороты вены.
Волны моральных
Электрошоков....

Ту легенду мы с детства слыхали:
Строить башню у самой реки
Собиралась толпа, но в печали
Иегова смешал языки.

Может статься, под небом высоким,
Средь родного земного тепла
Я когда-то березкой была
И березовым плакала соком,
Тихо слушала крик журавлей...

Лиловое небо.
Прощанья не будет —
Забыть бы скорее

Песчаные крошки на трещинках высохших губ, Ветрами далёких дорог околдованы сны. Пророчества чуждых богов сладко песни поют, И, трепетно звукам внимая, сближаемся мы.

До чего ж я неумелая.
Научите…горевать.
Научите платье белоре
Только в праздник надевать.

Золотым туманом на полях
Тихо спит безбрежная печаль,
Тихо дремлет месяц в облаках
И молчит серебряная даль.
Что-то шепчут звезды о своем
В одиноких северных лесах,
И надежда белым журавлем
Улетает в синих небесах.
Дремлет на полях ночная мгла,

На улице кончалась зима. На людной городской площади рядом с входом на почту стоял и осматривался черно-белый английский кокер-спаниель. Окрас был необычным: спина белая, а лапы, хвост и пятно вокруг одного глаза – черные. Собака была грязной, шерсть у нее свалялась, грустные глаза смотрели на людей, которые безразлично шли мимо.